Неточные совпадения
Я пошла на речку быструю,
Избрала я
место тихое
У ракитова куста.
Села я на серый камушек,
Подперла рукой головушку,
Зарыдала, сирота!
Громко я звала родителя:
Ты приди, заступник батюшка!
Посмотри на дочь
любимую…
Понапрасну я звала.
Нет великой оборонушки!
Рано гостья бесподсудная,
Бесплемянная, безродная,
Смерть родного унесла!
— На сем
месте я люблю философствовать, глядя на захождение солнца: оно приличествует пустыннику. А там, подальше, я посадил несколько деревьев,
любимых Горацием. [Гораций Флакк Квинт (65–8 гг. до н. э.) — знаменитый римский поэт. В своих одах и посланиях воспевал наслаждения жизнью на лоне природы.]
— Ты пришел на ногах? — спросила она, переводя с французского. — Останемся здесь, это
любимое мое
место. Через полчаса — обед, мы успеем поговорить.
Еще недавно вещи, привычные глазу, стояли на своих
местах, не возбуждая интереса к ним, но теперь они чем-то притягивали к себе, тогда как другие, интересные и
любимые, теряли свое обаяние.
— Пойдемте, только я близко не пойду, боюсь. У меня голова кружится. И не охотница я до этого
места! Я недолго с вами пробуду! Бабушка велела об обеде позаботиться. Ведь я хозяйка здесь! У меня ключи от серебра, от кладовой. Я вам велю достать вишневого варенья: это ваше
любимое, Василиса сказывала.
Любимое местопребывание ее — это реки, обильные рыбой, и в особенности такие
места, которые не замерзают и где есть около берегов пустоты подо льдом.
— Потому, что хлебушко заботу любит. Выпечка-то выпечкой, а вся сила в муке. У меня покупной муки нет, вся своя, рожь отборную покупаю на
местах, на мельницах свои люди поставлены, чтобы ни соринки, чтобы ни пылинки… А все-таки рожь бывает разная, выбирать надо. У меня все больше тамбовская, из-под Козлова, с Роминской мельницы идет мука самая лучшая. И очень просто! — заканчивал всегда он речь своей
любимой поговоркой.
На Трубе у бутаря часто встречались два любителя его бергамотного табаку — Оливье и один из братьев Пеговых, ежедневно ходивший из своего богатого дома в Гнездниковском переулке за своим
любимым бергамотным, и покупал он его всегда на копейку, чтобы свеженький был. Там-то они и сговорились с Оливье, и Пегов купил у Попова весь его громадный пустырь почти в полторы десятины. На
месте будок и «Афонькина кабака» вырос на земле Пегова «Эрмитаж Оливье», а непроездная площадь и улицы были замощены.
Как скоро молодые вальдшнепята подрастут, матка выводит их из крупного леса в мелкий, но предпочтительно частый; там остаются они до совершенного возраста, даже до осени, в начале которой перемещаются смотря по местности, или в опушки больших лесов, около которых лежат озимые поля, — ибо корешки ржаных всходов составляют
любимую их пищу, — или сваливаются прямо из мелких лесов в болотистые уремы и потные
места, заросшие кустами, особенно к родникам, паточинам, где остаются иногда очень долго, потому что около родников грязь и земля долго не замерзают.
Я помню года, в которые они совсем не появлялись, и я тщетно отыскивал их на обыкновенных
любимых ими
местах в целом околотке.
Первое уменьшение числа перепелок после порядочного мороза или внезапно подувшего северного ветра довольно заметно, оно случается иногда в исходе августа, а чаще в начале сентября; потом всякий день начинаешь травить перепелок каким-нибудь десятком меньше; наконец, с семидесяти и даже восьмидесяти штук сойдешь постепенно на три, на две, на одну: мне случалось несколько дней сряду оставаться при этой последней единице, и ту достанешь, бывало, утомив порядочно свои ноги, исходив все
места,
любимые перепелками осенью: широкие межи с полевым кустарником и густою наклонившеюся травою и мягкие ковылистые ложбинки в степи, проросшие сквозь ковыль какою-то особенною пушистою шелковистою травкою.
Жалела об этом обстоятельстве и сама Дарья, потому что давно уже чувствовала себя лишней и с удовольствием уступила бы свое
место молодой,
любимой жене.
Этот бесконечный лес с незапамятных пор служил
любимым и лучшим
местом королевских охот; в нем водится тур, или зубр, и он воспет Мицкевичем в одном из самых бессмертных его творений.
Однако любовь была настолько велика, что аптекарский ученик Нейман с большим трудом, усилиями я унижениями сумел найти себе
место ученика в одной из местных аптек и разыскал
любимую девушку.
Она прибавила свет, вернулась на свое
место и села в своей
любимой позе — по-турецки. Оба молчали. Слышно было, как далеко, за несколько комнат, тренькало разбитое фортепиано, несся чей-то вибрирующий смех, а с другой стороны — песенка и быстрый веселый разговор. Слов не было слышно. Извозчик громыхал где-то по отдаленной улице…
Захотелось ей осмотреть весь дворец, и пошла она осматривать все его палаты высокие, и ходила она немало времени, на все диковинки любуючись; одна палата была краше другой, и все краше того, как рассказывал честной купец, государь ее батюшка родимый; взяла она из кувшина золоченого
любимый цветочик аленькой, сошла она в зеленые сады, и запели ей птицы свои песни райские, а деревья, кусты и цветы замахали своими верхушками и ровно перед ней преклонилися; выше забили фонтаны воды и громче зашумели ключи родниковые; и нашла она то
место высокое, пригорок муравчатый, на котором сорвал честной купец цветочик аленькой, краше которого нет на белом свете.
Вот и сегодня. Ровно в 16.10 — я стоял перед сверкающей стеклянной стеной. Надо мной — золотое, солнечное, чистое сияние букв на вывеске Бюро. В глубине сквозь стекла длинная очередь голубоватых юниф. Как лампады в древней церкви, теплятся лица: они пришли, чтобы совершить подвиг, они пришли, чтобы предать на алтарь Единого Государства своих
любимых, друзей — себя. А я — я рвался к ним, с ними. И не могу: ноги глубоко впаяны в стеклянные плиты — я стоял, смотрел тупо, не в силах двинуться с
места…
Начался обычный,
любимый молодыми офицерами разговор о случаях неожиданных кровавых расправ на
месте и о том, как эти случаи проходили почти всегда безнаказанно.
Один из
любимых писцов старого губернатора нарочно перебежал с своего
места на другое, чтоб попасть на глаза вице-губернатору, и когда попал, то поклонился ему в пояс.
— О, не напоминайте, не напоминайте! — говорил Александр, махая рукой, — вам хорошо так рассуждать, потому что вы уверены в
любимой вами женщине; я бы желал посмотреть, что бы вы сделали на моем
месте?..
Желание удалить соперника мне понятно: тут хлопочешь из того, чтоб сберечь себе
любимую женщину, предупреждаешь или отклоняешь опасность — очень натурально! но бить его за то, что он внушил любовь к себе, — это все равно что ушибиться и потом ударить то
место, о которое ушибся, как делают дети.
Раз я пришел прежде его, и так как лекция была
любимого профессора, на которую сошлись студенты, не имевшие обыкновения всегда ходить на лекции, и
места все были заняты, я сел на
место Оперова, положил на пюпитр свои тетради, а сам вышел.
«Благослови господи на покаяние без страха, лжи и без утайки. Присматриваясь к людям, со скорбью вижу: одни как я — всё время пытаются обойти жизнь стороной, где полегче, но толкутся на одном
месте до усталости и до смерти бесполезно себе и людям, другие же пытаются идти прямо к тому, что любят, и, обрекая себя на многие страдания, достигают ли
любимого — неизвестно».
И, бесплодно побродив по дому, устало садился на
любимое своё
место, у окна в сад, смотрел на шероховатую стену густой зелени, в белёсое небо над ней, бездумно, в ожидании чего-то особенного, что, может быть, явится и встряхнёт его, прогонит эту усталость.
Все расселись вокруг стола; но Степан Михайлыч не расстался с своим крылечком и сел на
любимом своем
месте, подостлав под себя неизменный войлочный потник.
Когда человек при виде нравственного страдания или опасности, угрожающей здоровью и жизни
любимого существа, страдает сам всеми силами своей души, забывая сон, покой и пищу, забывая всего себя, когда напрягаются нервы, возвышается его духовная природа — тогда нет
места требованиям и нет
места мелочным вниманиям, заботам и угождениям.
К
любимому солдатскому
месту, к каше, собирается большая группа, и с трубочками в зубах солдатики, поглядывая то на дым, незаметно подымающийся в жаркое небо и сгущающийся в вышине, как белое облако, то на огонь костра, как расплавленное стекло дрожащий в чистом воздухе, острят и потешаются над казаками и казачками за то, что они живут совсем не так, как русские.
Заводи, заливы, полои, непременно поросшие травою, — вот
любимое местопребывание линей; их надобно удить непременно со дна, если оно чисто; в противном случае надобно удить на весу и на несколько удочек; они берут тихо и верно: по большей части наплавок без малейшего сотрясения, неприметно для глаз, плывет с своего
места в какую-нибудь сторону, даже нередко пятится к берегу — это линь; он взял в рот крючок с насадкой и тихо с ним удаляется; вы хватаете удилище, подсекаете, и жало крючка пронзает какую-нибудь часть его мягкого, тесного, как бы распухшего внутри, рта; линь упирается головой вниз, поднимает хвост кверху и в таком положении двигается очень медленно по тинистому дну, и то, если вы станете тащить; в противном случае он способен пролежать камнем несколько времени на одном и том же
месте.
Если бы кто-нибудь вздумал спросить меня хотя ради шутки: что я разумею под словами «нравы рыб?», то я отвечал бы, что под этими словами я разумею вообще природные свойства рыб, то есть в каких водах преимущественно любят жить такие-то породы рыб, что составляет их
любимую пищу, в какое время года и в какое время дня держится рыба в таких-то
местах, и проч. и проч.
Подмосковное село Владыкино, одно из
любимых дачных
мест, в половине прошлого века было бедным погостом: церковка, кладбище, пяток домиков и речка Лихоборка, которая привлекала любителей удить рыбу.
Однажды он видел, как бабы-богомолки растирали усталые ноги крапивой, он тоже попробовал потереть ею избитые Яшкой бока; ему показалось, что крапива сильно уменьшает боль, и с той поры после побоев он основательно прижигал ушибленные
места пушистыми листьями злого, никем не
любимого растения.
Куниц ловить мне не удавалось, потому что их водилось очень мало в тех
местах, где я живал и охотился; но хорьков, горностаев и ласок я лавливал разными поставушками, и об этой-то охоте, также горячо
любимой мною в ребячестве и ранней молодости, доставлявшей мне в свою очередь много радостных минут, хочу я рассказать молодым, преимущественно деревенским охотникам.
‹…› К концу лета в штабе открылась вакансия старшего адъютанта, и, конечно, я был уверен, что надену адъютантский мундир. Каково же было мое изумление, когда я узнал, что на это
место вытребован и утвержден бывший наш юнкерский командир поручик Крит. При этой вести мне пришло в голову
любимое выражение Гайли: «fur einen jungen Menschen giebt es nichts nobleres, als die Fronte». И я подал формальный рапорт об отчислении меня в полк.
— Абер глупости… ничего. — У Дедушки было
любимое словцо «абер», которое он без нужды совал в свою речь. — Потом глядел я все на небо. Осень теперь, Стаканыч, и воздух на дворе как вино… Прежде, бывало, в такие ядреные дни все куда-то тянуло… на
месте не усидишь… Бывало, нюхаешь, нюхаешь воздух, да ни с того ни с сего и закатишь из Ярославля в Одессу.
Как основана земля на трех китах, на трех китищах, как с
места на
место земля не шевелится, так бы
любимая скотинушка с
места не шевелилась; не дай ей, господи, ни ножного ляганья, ни хвостового маханья, ни рогового боданья.
От родины далеко,
Без помощи, среди чужих людей
Я встречу смерть. Прощайте, золотые
Мечты мои! Хотелось бы пожить
И выслужить себе и честь и
местоПочетное. Обзавестись хозяйкой
Любимою, любить ее, как душу,
Семью завесть и вынянчить детей.
Да не дал Бог — судьба не то судила,
Судила мне лежать в земле сырой,
Похоронить и молодость и силу
Вдали от стен родного пепелища!
В глазах темно, то ночь ли наступает,
Иль смерть идет, не знаю.
Однажды в праздник сидели мы под вечер полной компанией на
любимом нашем
месте у реки, над заводью, где вода, подобно ревнивой любовнице, жадно и настойчиво подмывает берег, кружится и течёт, как бы сама против себя, обнажая корни лип, осин и берёз.
До сих пор эти
места служат
любимым гуляньем для жителей Казани.
— Говорю тебе, Иуда, ты самый умный из нас. Зачем только ты такой насмешливый и злой? Учитель не любит этого. А то ведь и ты мог бы стать
любимым учеником, не хуже Иоанна. Но только и тебе, — Петр угрожающе поднял руку, — не отдам я своего
места возле Иисуса, ни на земле, ни там! Слышишь!
Но самое
любимое слово и
место стихотворения...
Тут по веснам певали соловьи, свистали дрозды, куковали кукушки; тут в летний зной стояла прохлада — и я любил забиваться в эту глушь и чащу, где у меня были фаворитные [Фаворитные
места —
любимые, излюбленные
места.], потаенные местечки, известные — так, по крайней мере, я воображал! — только мне одному.
Местоположение, почва, порода дерев — все одинаково, а между тем вот уже двенадцать лет, как я сам постоянно наблюдаю и каждый год вновь убеждаюсь, что грибы родятся у меня на одних и тех же
любимых своих
местах, под теми же дубами и елями.
— Посылают меня бедную в Казань на целый год, разлучают с
местом любимым! — на тот же голос причитаний громко плакалась Устинья Московка.
Только половина светлицы была видна ему. На
месте Настиной кровати стоит крытый белой скатертью стол, а на нем в золотых окладах иконы с зажженными перед ними свечами и лампадами. На окне
любимые цветочки Настины, возле пяльцы с неконченной работой… О! у этих самых пялец, на этом самом
месте стоял он когда-то робкий и несмелый, а она, закрыв глаза передником, плакала сладкими слезами первой любви… На этом самом
месте впервые она поцеловала его. Тоскливо заныло сердце у Алексея.
Верная памяти
любимой подруги, Люда Влассовская по окончании института решила связать свою судьбу с Кавказом и приняла предложенное ей
место гувернантки в грузинской семье.
Ашанин, занятый отчетом, почти не съезжал на берег и только раз был с Лопатиным в маленьком чистеньком японском городке. Зашел в несколько храмов, побывал в лавках и вместе с Лопатиным не отказал себе в удовольствии, особенно
любимом моряками: прокатился верхом на бойком японском коньке за город по морскому берегу и полюбовался чудным видом, открывающимся на одном
месте острова — видом двух водяных пространств, разделенных узкой береговой полосой Тихого океана и Японского моря.
Что же касается Дуни, девочка была, как говорится, на седьмом небе. Пройти в два года курс сельской учительницы ей, уже подготовленной первоначально обучением в приюте, и получить
место в деревне, в селе, где-нибудь в глуши, среди
любимых полей и лесного приволья — это ли была не радость, не счастье для нее, бедной сиротки, настоящего деревенского дитяти!
«Молодость моя погибла ни за грош, как ненужный окурок, — продолжал я думать. — Родители мои умерли, когда я был еще ребенком, из гимназии меня выгнали. Родился я в дворянской семье, но не получил ни воспитания, ни образования, и знаний у меня не больше, чем у любого смазчика. Нет у меня ни приюта, ни близких, ни друзей, ни
любимого дела. Ни на что я не способен и в расцвете сил сгодился только на то, чтобы мною заткнули
место начальника полустанка.
Имена таких актеров и актрис, как Ренье, Брессан, Делоне, сестры Броган, Виктория Лафонтен, принадлежат истории театра. С ними ушли и та манера игры, тон, дикция, жестикуляция, какие уже нельзя (а может, и не нужно?) восстановлять. В тот же сезон (или одной зимой раньше) дебютировал и Коклен,
любимый ученик Ренье, и сразу занял выдающееся
место. Я тогда уже видал его в такой роли, как Фигаро в"Женитьбе Фигаро", и в мольеровских типах.
Александр Федорович, узнав от кого-то, что я могу прочитать на память несколько лучших
мест из Делиля,
любимого его поэта, велел мне прочесть их, что я и исполнил со славой.